Нарциссизм

Из всех типов личности, рассмотренных в предыдущей статье, нарциссический тип пользуется наибольшей популярностью у пациентов . Возможно, дело в названии. Например, узнав, что «гистрионный» тип — то же, что «истерический», пациент теряет интерес к обсуждению этой составляющей своей личности: кому охота называться истериком (разве что мазохисту). Другое дело — нарциссом! Однако узнав, что нарциссизм — весьма тяжелое и трудно корректируемое расстройство личности, пациент снова увядает.
Ребята, не надо бояться! Все мы немножко «нарциссы». Проблемы начинаются, когда нарциссической компонент составляет основное вещество личности, то-есть формируется моно-тип, приятное название которого контрастирует с его сущностью. Вот с названия и начнем.
1. Откуда ноги растут?
Разумеется, из мифа. Того самого «греческого мифа о Нарциссе, юноше, который влюбился в свое отражение в зеркале воды и в конце концов умер от тоски, которую его отражение никогда не могло бы удовлетворить», как пишет Нэнси Мак-Вильямс в своей «Психоаналитической диагностике». Но первоисточник заслуживает более подробного изучения, тем более что именно он вдохновил великого Фрейда на название этой патологии (S. Freud. On Narcissism: an Introduction; 1914). Рассмотрим миф о Нарциссе в рамках прекрасной детской книжки Куна, которую полезно перечитать в любом возрасте.
Нарцисс, сын речного бога и нимфы, был божественно прекрасен — и абсолютно холоден: он восхищался собственной красотой, но совсем не нуждался в восхищении других: он вообще поначалу ни в ком не нуждался. Разбив множество сердец, в том числе и сердце нимфы Эхо (бедная девушка могла лишь повторять последние слова говорящего), Нарцисс разозлил-таки одну из нимф, которая воскликнула: «Полюби же и ты, Нарцисс! И пусть предмет твоей любви отвергнет тебя, как ты отвергаешь нас!»
Проклятье прошло по ведомству богини любви Афродиты, которая жестоко наказала гордеца, отвергавшего ее дары. Однажды на охоте, в жаркий полдень Нарцисс наклонился над лесным ручьем напиться — и пропал: он влюбился в прекрасного юношу, глядящего на него из водяной глади.
«В изумлении смотрит он на свое отражение в воде, и сильная любовь овладевает им. … Наклоняется Нарцисс, чтобы поцеловать свое отражение, но целует только студеную, прозрачную воду ручья. Все забыл Нарцисс; он не уходит от ручья; не отрываясь, любуется самим собой. Он не ест, не пьет, не спит .»
Естественно, организм не выдерживает, и Нарцисс умирает, предварительно как следует помучавшись и сообразив, в какую ловушку он угодил — иначе наказание Афродиты теряет смысл. Нимфа Эхо, кстати, была с ним до конца; да и остальные нимфы оплакивали смерть Нарцисса. Но вот похоронить его они не смогли: ничего не осталось, только белый душистый цветок, цветок смерти — нарцисс, вырос на том месте, куда склонилась голова юноши.
Какие чувства вызывает у нас эта история? Ключевые слова: холод, отражение, пустота. Ключевые фразы: неспособность к любви (любовь к себе не в счет, да и по большому счету, любовью не является) — эмоциональный дефект; вплоть до агрессивного отторжения других («… но гневно оттолкнул ее прекрасный юноша. Ушел он поспешно от нимфы и скрылся в темном лесу» — своего рода дефект зрения, так как нимфы вовсе не безобразны, и если Нарцисс так ценит собственную красоту, то почему он не видит красоты других? Результат: поглощенность собой и отзеркаливание — как себя (в зону видимости, в скудную «реальность» нарцисса), так и окружающих (в зону невидимости, в «зазеркалье»). Именно самопоглощенность и отзеркаливание выделял Фрейд в 1914 году как основу данного типа личности.
Но миф многослоен, а типы «нарциссов» многообразны. «Нарцисс» Фрейда — простейший цветочек, наподобие тех полу-сорняков, которые самопроизвольно лезут из земли каждый апрель на наших дачных участках. Сейчас искусственно выведены разные формы нарциссов — желтенькие, с красной каемочкой, махровые; с разнообразным запахом — от резкого до исчезающего. «Нарциссы», растущие на современной почве, отличаются от их собратьев, произраставших 100 лет назад (кстати, еще в 1913 году — до появления термина — Эрнест Джонс сделал первое психоаналитическое описание нарциссической личности «грандиозного» типа. Однако у всех нарциссически ориентированных личностей есть общие особенности, выделяющие их среди других личностных типов. Как и в растительном царстве: нарцисс не спутать с тюльпаном, при всем многообразии сортов обоих.
2. Основные признаки вида «нарцисс человеческий, обыкновенный» (homo narciss vulgaris)
Только не вздумайте сказать нарциссу, что он «обыкновенный». Его чувство самоуважения, и без того ущербное, будет столь глубоко травмировано (в очередной раз!), что агрессивная реакция последует незамедлительно — и тогда пеняйте на себя! Дело в том, что у нарциссов проблема как раз с самоидентификацией, с особым образом покалеченным собственным «Я». Особенность в том, что генетически заложенное «Я» в силу обстоятельств осталось в зачаточном состоянии, а развилось навязанное извне ложное «Я» — своего рода опухоль, более или менее злокачественная.
Конечно, все мы развиваем свою индивидуальность под действием внешних обстоятельств нашей жизни. Так, живой и предприимчивый от природы малыш станет мушкетером короля в XVII веке, но — удачливым бизнесменом в XXI. Это — в случае, если родители будут любить, понимать и, по мере сил, оберегать своего ребенка. А если они отдадут мальчика в монастырь с супер-строгим уставом (XVII век) или по пьянке выгонят из дома (XXI век)? Вероятный результат: религиозный фанатик инквизиторского типа — в первом случае, и буйный социопат — во втором. Никаким нарциссизмом здесь и не пахнет: природное «Я» развилось — правда во Зло, внешний мир присутствует — правда, как жертва.
Нарциссы вырастают в более мягкой обстановке (ниже мы еще поговорим о «почве»). Для обсуждаемого резвого малыша может оказаться достаточным, если родители или заменяющие их лица будут мягко, но неустанно внушать ему, что бегать и шуметь — нехорошо, что тревожить взрослых вопросами — некрасиво, что он должен не играть, а учиться, учиться и учиться… Не пропадет их тяжкий труд: усердные воспитатели могут, действительно, получить нечто необыкновенное. Человеческое дитя превращается в КЕНТАВРА — существо из двух половинок, причем только одну из них (ту, которую нарцисс считает «человеческой» — ложное «Я») можно показать окружающим. Отсюда проистекают ведущие аффекты (сильные эмоции) нарцисса — стыд несоответствия внешнего и имеющегося (безобразная «конская» половина) и зависть к окружающим, к тем, кто естественно репрезентативно целен. Конечно, сам нарцисс будет искренне отрицать такие «недостойные» чувства. Напротив, это окружающие завидуют ему, и поэтому стремятся всячески напакостить; им же и следует стыдиться такого низкого поведения. Но — осознанные или нет — аффекты стыда и зависти столь некомфортны и разрушительны для самооценки нарцисса, что для ее поддержания, хотя бы на имеющемся уровне, он должен защищаться.
Характерные нарциссические защиты — обесценивание и идеализация. При этом для обесценивания ближнего нарциссу никаких особо убедительных аргументов не требуется. Как и для идеализации. Все вдруг становится очевидно! Идеализированный, правда, при ближайшем рассмотрении оказывается тоже не без изъянов — и моментально обесценивается. Многие нарциссы не зацикливаются на этом разочаровании, а быстренько подыскивают очередной объект идеализации — и обесценивают его. Такой вот «скачущий» драйв. То же и в сфере самоощущения нарцисса: непрерывной галоп грандиозность – ничтожество.
Как вы думаете, хорошо ли людям, попавшим в сферу действия нарцисса? Даже психотерапевту нелегко. «Чтобы использовать человека как функцию для поддержания самооценки, а не воспринимать как отдельную личность, его приводят в замешательство и лишают присутствия духа. Такое дегуманизирующее действие нарциссического человека, объясняющее негативные контрпереносные реакции у начинающего аналитика, описано именно в связи с терапией подобных пациентов». Обычное чувство при общении с нарциссом — холод и опустошение. Это дискомфортно, и люди стараются подолгу не задерживаться возле нарцисса. Но сам нарцисс вовсе не чурается людей, как, например, шизоид. Почему?
В терминах «Я-психологии» нарцисс нещадно эксплуатирует и опустошает («пожирает») свои сэлф-объекты — людей, «которые подпитывают наше чувство идентичности и самоуважения своим подтверждением, восхищением и одобрением». Для нарцисса сэлф-объекты не «подпитка», как в норме, а «основное питание». Его мучает неодолимый нарциссический голод, поскольку нарцисс, в сущности, пуст внутри, его истинное «Я» осталось в зачаточном состоянии, и он человек лишь постольку, поскольку ощущает свое ложное «Я» как настоящее. А как можно ощутить, скажем, искусственную ногу и убедиться, что ты нормальный — двуногий? Собственные ощущения говорят, что нога — искусственная. Но если ее приодеть как следует и взглянуть в зеркало… Для злокачественного нарцисса, в сущности, нет людей, кроме него. Другие — лишь зеркала, подтверждающие факт бытия нарцисса, и лишь в этом их предназначение и горькая жизненная необходимость для нарцисса. Как в мифе:
«Плачет Нарцисс. Падают его слезы в прозрачные воды ручья. По зеркальной поверхности воды пошли круги, и пропало прекрасное изображение. Со страхом воскликнул Нарцисс:
— О, где ты! Вернись! Останься! Не покидай меня, ведь это жестоко. О, дай хоть смотреть на тебя!
Но вот опять спокойна вода, опять появилось отражение, опять, не отрываясь, смотрит не него Нарцисс».
3. На какой почве вырастает «нарцисс»?
Почва у нас у всех одинаковая — семья. Хотя, конечно, есть и генетическая предрасположенность к развитию того или иного типа характера (из луковицы тюльпана нарцисса все равно не вырастишь), но есть почвы благоприятные, и наоборот. При этом вовсе не обязательно, чтобы сами родители были «нарциссами». Основное условие развития нарциссического характера: родители не видят (не хотят видеть) реального ребенка, новое «Я», по-своему входящее в эту жизнь, а проецируют на свое «изделие» свои страхи, несбывшиеся надежды, неудачи, мечты… «Я хочу, чтобы он получил в жизни то, чего не смог получить я!» — явно или косвенно декларирует «Я» родителя, но где же тут «Я» ребенка? В результате «ребенок вырастает в замешательстве относительно того, чью жизнь ему положено прожить».
Как это происходит? Ну, например, так:
« … Семья как бы дает наказ одному из своих членов, направляет или делегирует его на достижение какой-то жизненной цели. …
Дама (на баварском диалекте, не всегда понятном даже немцам их других земель и совершенно непонятном иностранцам):
— Какая у Вас славная пара детишек. Сколько им времени?
Миссис Браун:
— Sorry, what do you mean?
На выручку приходит … [американец-попутчик]:
— This old lady likes your boys very much. Hmm. She is asking which age are these boys?
Миссис Браун:
— Очень мило с ее стороны. Вы можете сказать ей, что адвокату три года, а доктору четыре с половиной.»
Бернгард Тренкле «Учебник психо-хо-терапии».
Хотите пример анти-нарциссической почвы? Его приводит Мак-Вильямс , цитируя слова своей 85-летней подруги, успешно вырастившей в период американской Великой Депрессии 12 детей:
«Всякий раз, когда я оказывалась беременной, я плакала. Я не знала, откуда возьмутся деньги, как я буду ухаживать за этим ребенком и заботиться о чем-то еще кроме него самого. Но через четыре месяца я начинала чувствовать жизнь, меня все возбуждало, и я думала: «Не могу дождаться, когда ты наконец появишься на свет. Я так хочу знать, кто ты!»»
Если говорить на психоаналитическом языке, характерная деформация происходит в такой семье, где ребенка используют в качестве «нарциссического придатка». Это означает: родные любят и заботятся о детях «не благодаря тому, кем они в действительности является, а потому, что [дети] выполняют некую функцию».
Собственное «Я» ребенка остается недоразвитым, пустым, а для сохранения самоуважения он вынужден поддерживать навязанное семьей ложное «Я», для защиты которого используется упоминавшиеся выше комплементарная пара «обесценивание-идеализация».
При соответствующей почве особенно мощные нарциссы вырастают в атмосфере ранжирования (оценивания). Ребенок, выращиваемый «с целью», будет постоянно, явно или косвенно, оцениваться — и критиковаться, если он недостаточно хорошо этой цели соответствует. В результате взрослый нарцисс совершенно не переносит критики и сразу же, не рационализируя, «перебрасывает» критику на критикующего или того, кто только кажется ему «критикующим». Непроизвольная реакция отторжения. Устойчивый паттерн. Спасибо папе и маме.

Действительно, что может сделать маленький Человек, вырастающий под прессом навязываемых ожиданий и одновременно полностью зависящий от родителей? Можно рассчитывать только на внутренние ресурсы, от природы данную психологическую гибкость или, напротив, жесткость. Есть предположение, что слабым местом природной предрасположенности к нарциссизму является сверхчувствительность ребенка к невербальным сообщениям (то есть он получает не только порцию явно высказанных посланий, КЕМ он ДОЛЖЕН быть, но и порцию НЕ высказанных, о которых сами родители и не подозревают). Другой брешью является природная неустойчивость к агрессии, потому что процесс удушения «Я» ребенка — акт, несомненно, агрессивный. Кстати, и эту, полученную в детстве, агрессию выросший нарцисс охотно выплескивает на окружающих.
4. Лечиться будем?
Вопрос не праздный, потому что многие нарциссы — вполне преуспевающие люди, добившиеся высот в политике, финансовой или любой другой деятельности. Внешне все очень хорошо, пока они на пике своей «грандиозной» мечты. Но даже и в этом случае нарциссу не стоит завидовать, поскольку «внутренняя цена нарциссического голода редко доступна наблюдателю». Проблема лечения и в том, что нарцисс по своей природе не склонен просить о помощи (стыд несоответствия ложного «Я» — якобы преуспевающего, реальному пустому «Я» — тщательно скрываемому от посторонних). И если уж настоящий нарцисс появляется в кабинете психотерапевта, то усиленно репрезентует ложный диагноз (например, ипохондрию, депрессию), уводя в сторону от своей реальной проблемы. И задача психотерапевта — установить правильный диагноз, проявить терпение (по Мак-Вильямс это — основное условие лечения нарциссического расстройства) и применить ту или иную стратегию (общепринятой на сегодняшний день нет), чтобы постепенно донести до сознания пациента, что «принимать людей не осуждая и не используя, любить не идеализируя, выражать подлинные чувства без стыда — это хорошо».